«Конфиденциальность — это аномалия», считает один из отцов интернета

21.11.2013 | 12:34 Экономика

Винтон Серф, стоящий у истоков современной сети Интернет, напоминает нам, что конфиденциальность – это относительно новая концепция.

«Приватность – это нечто, возникшее из урбанистического бума, ставшего следствием индустриальной революции», – утверждает главный проповедник интернета компании Google, создавший в 70-е годы прототип Интернет – Arpanet. И как следствие, «конфиденциальность, по сути, является аномалией», заявил он на заседании Федеральной Торговой Комиссии.

И глядя в прошлое, стоит признать: Серф в целом прав.

Вплоть до 19 века большинство жилых домов не имело внутренних стен — или этих стен был предельный минимум. Купание было публичной процедурой. Для пост-романской эры само понятие «одиночество» было ограничено монашеской средой, посвятившей себя уединённой молитве. «Зачатие, рождение, смерть – практически каждый момент личной жизни был доступен для окружающих людей», – отмечает историк архитектуры Бернард Герман.

Будучи экспертом в сфере американского домостроения, Герман обнаружил, что среднестатистический дом размером 16х10 футов был заселён несколькими семьями, обитающими под одной крышей.  И действительно: изобретение «спальной комнаты» стало популярным среди европейских богачей лишь после 1600 года. Европейские аристократы, которые вполне могли себе позволить такую роскошь как кровать, продолжали спать среди гостей дома и слуг на больших общих матрасах.

В Риме купание было публичным. По историческим свидетельствам, люди вели имели привычку общасться в открытых общественных туалетах. В этом городе даже те, кто мог позволить себе строить дома с внутренними стенами, предпочитали жить напоказ. Демонстрация всех деталей своей жизни окружающим была призвана показывать окружающему миру высокий статус и богатство человека.

Были, однако, и исключения из правила: раскопки древнегреческих поселений выявили архитектуру со смежными помещениями и окнами, скрывающими вид на внутреннюю часть жилища. И тем не менее, никакой неприкосновенности частной жизни в древнем мире не было и в помине.

Но возможно, мы говорим об информационной конфиденциальности? Она тоже является новым явлением. Право на неприкосновенность частной жизни не существовало вплоть до 1890 года. Верховный суд США признал это право лишь в 1967 году в деле «Кац против Соединённых Штатов».

В некотором смысле, неприкосновенность личной информации не имела никакого значения вплоть до наступления современной эпохи, потому что не было соответствующих технологий фиксации и документирования чего либо. Об этом и речи быть не могло, учитывая, что вплоть до середины 19 века грамотность была редкостью.

«Я не утверждаю, что конфиденциальность нам не нужна. Я лишь уточняю: конфиденциальность – следствие урбанистической революции», подытоживает Серф.

Наши свободолюбивые читатели могут резонно возразить, что изобретение неприкосновенности частной жизни — это естественное развитие общественного устройства, и стоит в одном ряду с эволюцией, скажем, демократии или медицины. «Цивилизация – это прогресс, двигающийся в сторону общества конфиденциальности», утверждала Эйн Рэнд, одна из теоретиков либертарианства.

Размышления Серфа получили пристальное внимание благодаря нововведениям в рекламной политике Google и проекту Google Glass. Правительства всего мира хотели бы обуздать амбиции компании, пытающейся взять под контроль и организовать информацию во всём мире.

Основной идеей Серфа является утверждение, что «прозрачность – это нечто, с чем нам придётся свыкнуться». Технологически обеспечить соблюдение неприкосновенности частной информации достаточно сложно. Средств чёткой идентификации индивидуума в наборе анонимных данных становится всё больше. И даже если человек хотел бы сохранить конфиденциальность, всё легче определить его вкусы и пристрастия, пол, сексуальную ориентацию — хотя бы с помощью общественной активности их друзей, не заинтересованных в сокрытии информации о себе и своём окружении.

Возможно, в истории человечества есть что-то, что сможет помочь нам адаптироваться к новым для нас условиям – условиям абсолютной прозрачности.